Неточные совпадения
Здесь, в мутном свете остроконечных окон, придавленных косыми треугольниками
каменных сводов,
стояли маленькие и большие бочки; самая большая, в форме плоского круга, занимала всю поперечную стену погреба, столетний темный дуб бочки лоснился,
как отшлифованный.
Зимними вечерами приятно было шагать по хрупкому снегу, представляя,
как дома, за чайным столом, отец и мать будут удивлены новыми мыслями сына. Уже фонарщик с лестницей на плече легко бегал от фонаря к фонарю, развешивая в синем воздухе желтые огни, приятно позванивали в зимней тишине ламповые стекла. Бежали лошади извозчиков, потряхивая шершавыми головами. На скрещении улиц
стоял каменный полицейский, провожая седыми глазами маленького, но важного гимназиста, который не торопясь переходил с угла на угол.
«Вероятно, шут своего квартала», — решил Самгин и, ускорив шаг, вышел на берег Сены. Над нею шум города стал гуще, а река текла так медленно,
как будто ей тяжело было уносить этот шум в темную щель, прорванную ею в нагромождении
каменных домов. На черной воде дрожали,
как бы стремясь растаять, отражения тусклых огней в окнах. Черная баржа прилепилась к берегу, на борту ее
стоял человек, щупая воду длинным шестом, с реки кто-то невидимый глухо говорил ему...
Обитая ржавым железом, почерневшая дубовая дверь, вся в плесени, с окошечком, а за ней низенький
каменный мешок, такой же, в
каком стояла наливка у старика, только с каким-то углублением, вроде узкой ниши.
А вот этот шкафчик, — мой собеседник указал на глубокую нишу, на деревянных новых полочках которой
стояли бутылки с наливками и разная посуда, — этот шкафчик ни больше ни меньше,
как каменный мешок.
От думы они поехали на Соборную площадь, а потом на главную Московскую улицу. Летом здесь
стояла непролазная грязь,
как и на главных улицах, не говоря уже о предместьях,
как Теребиловка, Дрекольная, Ерзовка и Сибирка. Миновали зеленый кафедральный собор, старый гостиный двор и остановились у какого-то двухэтажного
каменного дома. Хозяином оказался Голяшкин. Он каждого гостя встречал внизу, подхватывал под руку, поднимал наверх и передавал с рук на руки жене, испитой болезненной женщине с испуганным лицом.
Кожин сам отворил и провел гостя не в избу, а в огород, где под березой, на самом берегу озера, устроена была небольшая беседка. Мыльников даже обомлел, когда Кожин без всяких разговоров вытащил из кармана бутылку с водкой. Вот это называется ударить человека прямо между глаз… Да и место очень уж было хорошее. Берег спускался крутым откосом, а за ним расстилалось озеро, горевшее на солнце,
как расплавленное. У самой воды
стояла каменная кожевня, в которой летом работы было совсем мало.
Господский дом
стоял как раз против конторы, а между ними в глубине площади тянулись
каменные хлебные магазины.
—
Постой, что еще вперед будет! Площадь-то
какая прежде была? экипажи из грязи народом вытаскивали! А теперь посмотри —
как есть красавица! Собор-то, собор-то! на кумпол-то взгляни! За пятнадцать верст,
как по остреченскому тракту едешь, видно!
Как с последней станции выедешь — всё перед глазами, словно вот рукой до города-то подать!
Каменных домов сколько понастроили! А ужо,
как Московскую улицу вымостим да гостиный двор выстроим — чем не Москва будет!
Наталья, точно
каменная,
стоя у печи, заслонив чело широкой спиной, неестественно громко сморкалась, каждый раз заставляя хозяина вздрагивать. По стенам кухни и по лицам людей расползались какие-то зелёные узоры, точно всё обрастало плесенью, голова Саввы —
как морда сома, а пёстрая рожа Максима — железный, покрытый ржавчиной заступ. В углу, положив длинные руки на плечи Шакира, качался Тиунов, говоря...
Всё вокруг зыбко качалось, кружась в медленном хороводе, а у печи,
как часовой, молча
стояла высокая Анка, скрестив руки на груди, глядя в потолок;
стояла она, точно
каменная, а глаза её были тусклы,
как у мертвеца.
Илья
стоял,
как каменный.
В субботу Илья
стоял со стариком на церковной паперти, рядом с нищими, между двух дверей. Когда отворялась наружная дверь, Илью обдавало морозным воздухом с улицы, у него зябли ноги, и он тихонько топал ими по
каменному полу. Сквозь стёкла двери он видел,
как огни свечей, сливаясь в красивые узоры трепетно живых точек золота, освещали металл риз, чёрные головы людей, лики икон, красивую резьбу иконостаса.
Если сплавщик побоится Печки и пройдет подальше от
каменного выступа,
каким он упирается в реку, барка неминуемо попадет на Высокий, потому что он
стоит на противоположном берегу, в крутом привале, куда сносит барку речной струей.
Облеченные в худые армяки и прорванные тулупы, но весьма туго подпоясанные,
как это всегда водится в торжественных случаях, они
стояли неподвижно,
как каменные, и,
как только исправник испускал междометие вроде: «Слышите, черти!
Углы еще покойным барином построены были так: в десятиаршинной
каменной избе, в середине,
стояла русская печь, кругом был колидор (
как звали дворовые), а в каждом углу был отгороженный досками угол.
Помню, это была кучка лачуг,
как и большинство станков — под отвесными скалами. Те, кто выбирали места для этих станков, мало заботились об удобствах будущих обитателей. N-ский станок
стоял на открытой
каменной площадке, выступавшей к реке, которая в этом месте вьется по равнине, открытой прямо на север. Несколько верст далее станок мог бы укрыться за выступом горы. Здесь он
стоял, ничем не прикрытый,
как бы отданный в жертву страшному северному ветру.
Белые ялики с стройно взмахивающими веслами, грузные броненосцы, шпиц немецкой кирки, улицы, перерезанные каналами доков, где среди зданий, точно киты, неведомо
как попавшие в средину города,
стоят огромные морские громады с толстыми мачтами,
каменные дома, бульвары, казармы, блеск и роскошь уголка столицы…
Софья отвернулась и снова принялась ходить по комнате. Я глядел на нее и внутренне бесился. «Ведь вишь, — думал я, — ребенок, дитя, а
как собой владеет!
Каменная просто. Да вот,
постой…»
Ледоход затягивался, и люди жили таким образом вторую неделю. Огонь освещал угрюмые, истомленные лица ямщиков. Лошади фыркали под
каменными стенами огромной землянки. Порой, когда костер вспыхивал ярче, вверху появлялись то кусок нависшей скалы, то группа лиственниц… Появлялись,
стояли мгновение в вышине,
как будто готовые обрушиться, и опять исчезали…
Весь черный, с красными, мясистыми бровями и коротким острым клювом, он
стоял неподвижно,
как каменный, показываясь мне всем своим стройным, красивым профилем.
— Нет, господин мой, ослушаюсь я твоего веления, не возьму ни меча, ни жезла, ни шапки, ни мантии. Не оставлю я слепых своих братий: я им и свет и пища, и друг и брат. Три года я жил с ними и работал для них, и прилепился душою к нищим и убогим. Прости ты меня и отпусти в мир к людям: долго
стоял я один среди народа,
как на
каменном столпе, высоко мне было, но одиноко, ожесточилось сердце мое и исчезла любовь к людям. Отпусти меня.
Девушка в красном
стоит на
Каменной Могиле, но, завидев нас, исчезает,
как ящерица.
Пошел раз Жилин под гору — посмотреть, где живет старик. Сошел по дорожке, видит садик, ограда
каменная; из-за ограды — черешни, шепталы и избушка с плоской крышкой. Подошел он ближе; видит — ульи
стоят, плетенные из соломы, и пчелы летают, гудят. И старик
стоит на коленочках, что-то хлопочет у улья. Поднялся Жилин повыше, посмотреть, и загремел колодкой. Старик оглянулся —
как визгнет; выхватил из-за пояса пистолет, в Жилина выпалил. Чуть успел он за камень притулиться.
Старуха страшно побледнела, нижняя челюсть ее вдруг как-то бессильно отвалилась от верхней, подбородок заметно запрыгал, задрожал, и сама она вся затряслась, да
как стояла, так и хлопнулась на месте о
каменные плиты помоста.
Вдруг Маха сразу остановился, а так
как я не ожидал этого, то наткнулся на него и чуть было не упал. Я посмотрел на своего спутника. Лицо его выражало крайний испуг. Тогда я быстро взглянул в том направлении, куда смотрел туземец, и шагах в тридцати от себя увидел тигра. Словно
каменное изваяние, он
стоял неподвижно, опершись передними лапами о вмерзшую в лед колодину, и глядел на нас в упор.
Вышел Магнус. Он не стал приветливее вчерашнего, и бледное лицо его носило явные следы утомления, но был спокоен и вежлив.
Какая днем у него черная борода! С холодной любезностью он пожал Мне руку и сказал (мы
стояли на высокой
каменной стене...
Положим, что рыба величиной с гору и что спина у нее твердая,
как у осетра; также положим, что там, где конец света,
стоят толстые
каменные стены, а к стенам прикованы злые ветры…
Опять долгуша Николая подвезла его к высокой
каменной ограде с воротами,
какие бывают на кладбищах. У ворот
стояло немало телег, с приехавшими из деревень бабами и мужиками.
—
Как же… И даже весьма солидное
каменное здание. Намерение-то у них было в верхнем этаже настоящую церковь завести. Они ведь — изволите, чай, припомнить — по беглопоповскому согласию. Главным попечителем состоит купец миллионщик. На его деньги вся и постройка производилась. Однако допустить того нельзя было. Так верхний этаж-то и
стоит пустой, а старухи помещаются в первом этаже.
В селе Райбуже,
как раз против церкви,
стоит двухэтажный дом на
каменном фундаменте и с железной крышей. В нижнем этаже живет со своей семьей сам хозяин, Филипп Иванов Катин, по прозванию Дюдя, а в верхнем, где летом бывает очень жарко, а зимою очень холодно, останавливаются проезжие чиновники, купцы и помещики. Дюдя арендует участки, держит на большой дороге кабак, торгует и дегтем, и мёдом, и скотом, и сороками, и у него уж набралось тысяч восемь, которые лежат в городе в банке.
Страшно сделалось Ермию — хоть назад беги… И опять ему пришла в голову дума: не было ли все, что он слышал о своем путешествии, одною мечтою или даже искушением?
Какого праведника можно искать в этом шумном городе? Откуда тут может быть праведность? Не лучше ли будет бежать отсюда назад, влезть опять в свою
каменную щелку, да и
стоять, не трогаясь с места.
Хотя на улице почти еще светло, но в небольшой часовне, помещающейся во дворе больницы и лишенной окон,
стоит жуткая полутьма. Неверный огонек лампады и две-три свечи перед образами слабо освещают эту
каменную церковку, похожую на склеп. В притворе, на возвышении
стоят,
как бы тесня друг друга, простые однообразные гробы. Подхожу к первому. Мужское синее лицо с густою бородою. Дальше костлявая, страшная,
как скелет, высохшая старуха. Еще дальше мальчик… О, сколько их здесь!..
Старушка Филатова с трудом поднимается с постели, идет в кухню, морщась от боли в ногах, чтобы запереть входную дверь за внучкой. Исполнив это, она еще
стоит с минуту, прислушиваясь к тому,
как постукивают по
каменным ступенькам лестницы знакомые Верочкины каблучки.
На 6-й линии Васильевского острова, далеко в то время не оживленного, а, напротив, заселенного весьма мало сравнительно с остальными частями Петербурга,
стоял одноэтажный, выкрашенный в темно-коричневую краску, деревянный домик, который до сих пор помнят старожилы, так
как он не особенно давно был заменен четырехэтажным
каменным домом новейшего типа, разобранным вследствие его ветхости по приказанию полицейской власти.
С кончиною Петра I многое начатое им осталось неоконченным. Его преемники, Екатерина I и Петр II, ничего не сделали для Петербурга. Петр II думал даже столицу перевести снова в Москву,
как размышлял это и сын Петра I — Алексей, так трагически окончивший свои дни. В непродолжительное царствование Петра II Петербург особенно запустел, и на Васильевском острове, который тогда называли Преображенским, многие
каменные дома были брошены неоконченными и
стояли без крыш и потолков.
11-го октября 1805 года один из только-что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего,
стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады,
каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали, на нерусский народ, с любопытством смотревший на солдат,) полк имел точно такой же вид,
какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где-нибудь в середине России.